|
| ||||
|
|
| ИНДИЙСКИЙ ЭЛЕМЕНТ | ||
|
| ||||
|
|
Великолепный рассказ о приключениях белоруса в Индии
В ИНДИИ НАДО БЫТЬ РУССКИМ . Если вы думаете, что на этом мой поход по Старому Дели закончился, то сильно заблуждаетесь, потому что до сих пор я увидел в лучшем случае половину того, на что стоило посмотреть. Самую интересную и наиболее посещаемую часть города, Шахджаханабад, я оставил, так сказать, на закуску и отправился туда в самый последний день пребывания в Индии. Шахджаханабад был построен в семнадцатом веке. Его самую известную часть составляет Лал Кила или Красный форт. Именно в нем пятнадцатого августа 1947 года человек со странным именем Джавахарлал Неру провозгласил независимость Индии. Все остальные важные достопримечательности размещены в кварталах напротив. Особенно на карте выделяется улица Чандни Чоук. Она просто испещрена красными точками с номерами мест, рекомендуемых для посещения. В основном, это базары. Но в Индии базар базару рознь. Например, Мейн Базар – это настоящий город-базар. На Чандни Чоук размещаются специализированные рынки. Мой путеводитель обещал также дешевые книжные магазины. Тольки ради них стоило поехать в эту часть Дели! Моторикша, нанятый мною около вокзала Нью-Дели, оказался католиком. На переднее стекло своей повозки он прилепил стикер с лицом матери Терезы. На шее у него болтался большой серебряный крест. Вроде бы было приятно встретить в далеко некатолической стране единоверца. Но единоверец в результате оказался порядочным пройдохой и содрал с меня вдвое больше договоренного. По дороге рикша-католик поинтересовался, откуда я родом. «Из Албании», - ответил я. Рикша кивнул. Об Албании он, наверное, слышал. Я показал на изображение святой старушки на переднем стекле и гордо сообщил: «Она тоже из Албании». Индиец с негодованием посмотрел на меня. «Она из Индии», - твердо сказал он. «Жила в Индии, а по национальности албанка». «Она из Индии, а по национальности европейка». Вот так-то! Уже албанцы – не европейцы. Вы, конечно, вправе осудить меня. Что это я все время так нагло вру, на счет страны происхождения? Беда не в том, что Беларусь здесь не любят. Ее просто не знают. Сказать в Дели, что ты из Беларуси, то же самое, что объявить себя в Минске выходцем из Суринама. Может быть, кто-то у нас и слышал про Суринам, но ничего не знает про него. В Индии нет белорусских тракторов, за которые нас любят пакистанцы (в Пакистане все считают, что Беларусь – это название местной тракторостроительной фирмы). В Индии не едят наши йогурты и не ездят на наших большегрузных автомобилях. Вроде бы мы что-то сюда продаем, но, что это за что-то, сказать не могу. Я вообще здесь не видел импортных товаров. Даже «китайские» навесные замки, найденные мною на рынке, после тщательного исследования оказались индийскими. Вот и приходится мне импровизировать со страной происхождения. Лишних вопросов, как правило, не бывает. Лал Кила оказалась весьма впечатляющим комплексом, построенным из красного песчаника. Над главными воротами развевался национальный флаг. Индийские солдаты гордо стояли на часах. Около входа выстроилась длинная очередь индийцев, желающих посетить место провозглашения своей независимости. Судя по всему, люди сюда ехали из самых отдаленных мест. Многие взрослые привели с собой детей. Я в очереди стоять не стал и сразу пошел к воротам. Меня пропустили. Видимо, у иностранцев всегда есть особые привилегии. Правда, в плане оплаты за вход мы всегда проигрываем. Цена билета была в десять раз выше, чем для индийцев. По площади Лал Кила не меньше, а, может быть, и больше московского Кремля или пражского Града. Архитектура практически не отличается от той, что можно увидеть в Агре. Такие же красные стены зданий, мраморные колонны, украшенные растительным орнаментом, и просторные помещения. С восточной стены открывается чудесный вид на Ямуну. В девятнадцатом – начале двадцатого веков англичане сильно постарались на счет переустройства Лал Килы. Кое-что снесли, кое-что построили. Получилось у них это не очень. Как-то странно видеть рядом с развалинами могольских сооружений здания викторианской эпохи. По-моему, эти здания только уродуют прекрасный памятник мусульманского зодчества. Во времена Великих Моголов Красный форт был открытым для простых смертных городом. Сюда приходили ремесленники и торговцы. Последних можно увидеть и сегодня. Они продают воду в бутылках, открытки, различные сувениры и фотопленку. Мне вот предложили купить карту памяти для цифрового фотоаппарата. Но главные хозяева современной Лал Килы – это военные. В какое интересное место не ткнись, всюду заградительные цепи. Самое неприятное, что для себя солдаты обычно выбирают тенистые уголки, куда так хочется спрятаться в жаркий день. Одно из зданий начала двадцатого века принадлежит музею, экспозиция которого целиком посвящена борьбе за независимость. Начинается музей с зала, увешанного картинами и картами. Картины познавательны. Вот к берегам Индии подплывает маленький португальский кораблик. Моряки радуются. Индийцы смотрят настороженно. Поясняловка под картиной сообщает, что португальцы были первыми европейскими колонизаторами, но захватить всю Индию не смогли. От португальцев составители экспозиции сразу перешли к англичанам. На карте указано, как происходило расширение британских владений. Началось с маленькой фактории в Сурате, а закончилось покорением всего субконтинента. Индийцы до сих пор верят в старую сказку о том, что Британия достигла вершин своего могущества именно благодаря разграблению их страны. Современные исследователи с ними не согласились бы. Англичане выгребли из колоний по максимуму, но главный капитал заработали на торговле поддельными товарами в Европе. Ну, и промышленный переворот, конечно же, помог. Завоевывать Индию им помогали сами индийцы. Мусульмане и индусы нанимались в британские войска в качестве солдат-сипаев. На стороне англичан выступили некоторые могущественные правители. Например, раджи Джайпура. Некоторые английские историки утверждают, что британское господство вовсе не было чем-то экстраординарным. Завоеватели все время приходили в Индию. Не пришли бы англичане, Индию завоевали бы афганцы. Колонизаторы завезли в покоренную страну промышленное оборудование, новые агрономические приемы, распространили чай, заставили местных князьков прекратить кровопролитные войны. Население Индии начало быстро расти. В общем, все по Киплингу. Только индийцам эта теория не нравится. Они представляют себя народом-борцом. Целый зал посвящен восстанию сипаев в середине девятнадцатого века. Однажды англичане предложили индийским солдатам смазывать ружья свиным или говяжьим жиром. Для них это было оскорблением. В общем, собственные войска восстали. Солдаты перебили командиров-британцев и восстановили прежнюю власть. На картинах изображены батальоны сипаев, смело шагающие на бой. Вот Лакшми-бай во главе колонны всадников. Старушка смотрит на грозную воительницу со стороны и молится за успех ее предприятия. Надо сказать, англичанам тогда пришлось несладко. Сипаи располагали вполне современным оружием и знали тактику британских военных. Но сипаи проиграли, потому что не были едины. Далее в музее представлена сплошная легенда: организация Национального конгресса, Махатма Ганди, Джавахарлал Неру, великий соляной поход и провозглашение независимости. О мусульманах, также боровшихся с колонизаторами, вообще не упоминается. Умалчивается и о кровавом разделе страны на Индию и Пакистан. Тогда индусы очень постарались на счет сокращения мусульманского населения. Махатма выступил против мусульманских погромов, за что и поплатился жизнью. Его убил фанатик-индус. Я прогулялся вдоль одной из тенистых аллей, пообщался с парой молодоженов из Бангалора, которым сообщил приятную новость о том, что их родной город – побратим Минска, и отправился в сторону Чандни Чоук. Там меня ожидала толпа велорикш. Рикши наперебой предлагали свои услуги, но цены у них были ненормально высокими. Один пожилой рикша полюбопытствовал, из какой такой страны я приехал. Случаем не из Америки? «Нет, - ответил я, - из России». Господи, что тут началось! Рикши стали хлопать меня по плечу, жать руку и громко по-русски кричать: «Русский? Привет! Как дела? Очень хорошо! Привет!»
М-де, знал бы, что они так любят русских, не выпендривался бы на счет Китая и Барбадоса. «Какой город? Москва?» Из Москвы я быть не хотел, поэтому был из Сибири. В конце концов, пожилой рикша согласился снизить цену. Он ужасно гордился тем, что я сел именно в его повозку, и заботился обо мне, как о маленьком: «Друг, - я уже не был для него сэром, - надень рюкзак на живот. У нас воруют. Друг, этим пройдохам ничего не плати. Друг, в храме попросят пожертвовать деньги. Больше двадцати рупий не давай». Вначале мы заехали в птичью лечебницу, где добрые ветеринары на народные пожертвования абсолютно бесплатно лечат пернатых. В тот день новых пациентов не было, но мне показали огромного черного ворона, вполне самостоятельно прилетевшего в лечебницу пять лет назад подлечить глаза. Врачи помочь птице никак не смогли. Ворон ослеп, но в лечебнице ему понравилось, и он стал ее постоянным жителем. Рядом расположен сикский храм Сисгандж Гурдвара. Чтобы войти внутрь, надо сдать обувь, надеть на голову предложенную служащим повязку и обязательно помыть ноги в проточной воде у входа. Сисгандж Гурдвара выглядит намного солидней сикского храма в Гвалиоре. Посетителей в нем много. Есть и иностранцы. Сикхизм – религия, впитавшая в себя черты индуизма и ислама, открыта для всех. Я немного посидел среди молодых сикхов в смешных синих косынках, а, когда поднялся, моя повязка вдруг развязалась и упала на пол. Пришлось быстро поднять и завязать снова. Многие здания Чандни Чоук похожи на странные конструкции из коробочек, поставленных одна на другую без всяких представлений об этажности и плановости. Именно так выглядел весь город Дели во времена Великих Моголов. Задолго до европейцев индийцы освоили технологию строительства дешевых панельных домов. У каждого дома есть внутренний дворик. В каждом дворике – чахлое деревце (не хватает там солнца). Исключение представляет лишь здание старой делийской администрации – его строили уже англичане. Как и везде, здесь активно торгуют. Народу – тьма тьмущая! Мусора больше, чем во всей остальной Индии вместе взятой. Среди этого мусора сидят нищие. Рядом вертятся чистильщики ушей, чесальщики спины, народные лекари и прочие шарлатаны. Вот пара грузчиков приземлилась на асфальт, чтобы отдохнуть. Вот женщины-торговки устроили маленький полдник. Вот пышнотелая красавица устроила скандал прямо посреди улицы. Реальная жизнь гораздо интересней всяких музеев. Чандни Чоук заканчивается Ная и Гадодия Базарами. Здесь торгуют исключительно пряностями и сухофруктами. Гадодия базар – оптовый рынок. На нем принято продавать и покупать сразу мешками. В зданиях рядом с базаром специи сортируют, смешивают, пересыпают. Запах перца такой сильный, что буквально впитывается в кожу. Уж как я чихал, как чихал! Позже, вернувшись в отель, обнаружил, что все вещи носят аромат кари. Никакой дезодорант не помог. Рикша поставил повозку в одном из маленьких двориков и предложил подняться на крышу ближайшего здания. Подниматься по крутым ступенькам было крайне неудобно. То и дело приходилось уступать дорогу грузчикам с мешками на спине. На крыше оказалось даже интересней, чем внизу. Можно было осмотреть всю панораму Шахджаханабада, включая самую большую в Индии мечеть Джамма-Маджид. Я восхищенно качал головой. «А у вас в Сибири есть старые кварталы?» - спросил рикша. «У нас на Камчатке нет», - ответил я. «Ничего, - успокоил меня старик, – зато у вас есть ездовые собаки». Мы спустились вниз и отправились к Кинари Базару, где торгуют всякими тканями, тесьмой и украшениями. Вообще-то мы твердо договаривались – никакого посещения магазинов. Но рикша притормозил около одной из лавочек, откуда тут же выбежал молодой продавец и втащил меня внутрь. Он оказался парнем хватким и продал мне пару шелковых кашне. «Ты из России, - сказал он, - и, наверное, не знаешь, что такое шелк». «Я из России, - ответил я, – но я не идиот». На этом и распрощались. На маленькой узкой улочке Дариба Калан окопались ювелиры. Здесь рикша останавливался даже дважды. В первом магазинчике меня поприветствовал жизнерадостный молодой кашмирец. Он не огорчился из-за того, что я отказался от покупок, и угостил меня чаем. Второй ювелирный магазин выглядел солидней первого. Узнав, что меня ничего особо не интересует, владелец загадочно подмигнул и сообщил: «В этом зале нечего покупать. Здесь только ширпотреб. Сейчас вас проводят в другой зал. Там настоящий товар!» Следующий зал оказался всего лишь маленькой комнаткой, в которой меня ждали уже разложенные на столе золотые браслеты, перстни и куча камней с изумительными названиями. Кораллы, аметисты, изумруды, малахит, бриллианты. Как жаль, что я мало разбираюсь во всем этом! Я сидел напротив торговца, а за моей спиной стояла пара дюжих парней с бамбуковыми палками. «У меня в России есть друг, - доверительно сообщил ювелир. – Очень известный человек. Постоянно что-то покупает. Русские знают толк в золоте!» «Какой еще друг?» «О! Очень известный. Вы, сэр, наверняка о нем слышали. Его зовут Гоша Казанский». Я чуть было не прыснул от смеха, услышав об этом Гоше. Надеюсь, такой действительно где-то существует. «Гоша Казанский – это криминальная кличка, - сказа я. – Вряд ли кому-то из России понравится то, что у тебя есть такой друг. Но я знаю действительно популярного спортсмена и политика. Он президент соседней страны». «Путин?» «Нет, не Путин». Торговец достал ручку и бумагу. «Напиши его имя по-русски и по-английски», - попросил он. Я так и сделал. Уже выходя из магазина, я слышал, как он громко по-русски повторял: «Мой друг Александр Лукашенко. Очень хороший друг. Много покупает». Надеюсь, ему это как-то поможет в бизнесе. Следующая остановка – джайнистский храм Дигамбер. Чтобы пройти внутрь, надо пересечь маленький живописный дворик, выглядящий так, словно сейчас эпоха Моголов, а не двадцать первый век. Около входа сидят женщины с детьми на руках. Милостыню не просят, ничего особенного не делают. Зачем сидят, спрашивается? Тут к нам присоединился еще один рикша с иностранным туристом на борту. «Американец?» - спросил мой рикша. «Француз», - ответил его коллега. «А у меня русский». Новый рикша с уважением посмотрел в мою сторону. Оба индийца весьма вызывающе вели себя по отношению к сыну далекой Галлии. Его собственный рикша сообщил, что клиент не говорит по-английски, и тут же передразнил парня, сказав что-то несусветное на манер французской речи. Мой рикша задиристо спрашивал, сколько лягушек съел на завтрак гость из чужой страны. Француз стоял с застывшей улыбкой на лице и смотрел на индийцев глазами овечки, приготовленной для заклания. Я помог ему, указав, где надо снять обувь, и сколько пожертвовать храму, а то он уже доставал сотенные купюры. Тут произошла маленькая неприятность: я уронил часы, купленные перед поездкой в Индию на распродаже, и они разбились. Мой рикша заботливо подобрал с пола все части, положил в бумажный пакетик и предложил забрать. Я отказался, так как починить такие часы дороже, чем купить новые. Рикша забрал пакет себе и от всей души поблагодарил за отличный подарок. В качестве экскурсовода выступил местный священник. Он был одет в потертые джинсы и яркую рубашку – совсем не похож на представителя жреческой касты. Священник долго объяснял сущность джайнизма и все время ссылался на буддизм. «У нас то же самое, у нас все очень похоже», - говорил он. В конце священник попросил дать бакшиш. Француз и тут сплоховал, предложив экскурсоводу всего пять рупий. Когда мы вышли, он спросил у меня: «Это был буддистский храм?» «Джайнистский». «А что такое джайнизм?» Я только покачал головой. К мечети Джамма-Маджид мы подъехали как раз в тот момент, когда я понял, что здорово устал, поэтому осмотр занял всего пятнадцать минут, хотя в мечети есть, что посмотреть. Доброжелательный имам пригласил меня переночевать в одной из комнат для странников. Они как раз пустовали. Я бы согласился, но ночью надо было лететь в Москву. С пожилым рикшей мы попрощались около Лал Килы. Рикша долго жал мне руку и приглашал приезжать еще. «Русских мы любим», - сказал он. А вот с моторикшами торговля не заладилась. Они требовали двадцать долларов до Пахарганджа. Шутки шутками, но это половина средней зарплаты в Дели. Видя такое дело, велорикши предложили довезти за доллар. Моторикши тут же сбавили обороты и согласились на все тот же доллар. Однако, я сел в повозку к велорикше, показав жадным перевозчикам язык. Любопытно, поняли ли они, что это означает? Возвращение заняло целый час. Велорикша очень старался, но по пути нам встретился слишком крутой мост. Я спрыгнул, чтобы помочь. Велорикша тут же остановился и не двигался с места, пока я не забрался обратно. Когда мы въехали в Пахаргандж, уже был поздний вечер. О моем отъезде в отеле знали заранее. Хозяин предложил такси. Удивительное дело, дорога от аэропорта до Мейн Базара стоила на порядок дороже дороги от Мейн Базара до аэропорта. В полночь, когда я собрал свои вещи, подъехало такси. Я ожидал уже привычную «Тату», но это был новенький микроавтобус «Марутси». Внутри сидел подвыпивший пассажир-индиец. Он тоже ехал в аэропорт, чтобы улететь в Бомбей, и, наверное, успел неплохо отпраздновать свое путешествие. «Британец?» - спросил он, скривив губы. «Нет». «Американец?» «Русский я, русский». «Русский? – пьяница расплылся в широкой улыбке. – Добро пожаловать, русский! Россия и Индия – вечные братья!» Шофера тоже заинтересовал наш диалог. Он все время оборачивался, чтобы посмотреть на «русского», и как-то очень живо улыбался. Пьяница сыпанул в рот пол пакетика пан-масалы. Остальное предложил мне. «Вот, это наша водка!» Я разделил с ним «водку» и потом долго отплевывался прямо на дорогу. Пассажир-индиец и шофер радостно кивали. «А по-индийски говоришь?» - поинтересовался шофер. «Хинди-руси пхай, пхай!» - выдал я фразу, знакомую с детства из «Старика Хаттабыча». Индийцы в восторге закричали. Дальше наше общение вышло из привычной колеи. И пассажир, и шофер затараторили что-то на хинди. Пьяный джентльмен тут же предложил обменять десять рупий на российские деньги. С российскими купюрами был напряг, и я дал ему пять сотен белорусских. В общем, получился вполне честный курс. «Так много?» - выдохнул счастливый пьяница. «Ну, он же русский», - ответил ему шофер. Индийцы продолжали что-то тараторить. Как я понял, дело уже касалось международной политики. Пьяница размахивал руками и возбужденно плевал при упоминании Америки. При упоминании России не плевал. С Россией и в этом плане, значит, все в порядке. Когда подъехали к аэропорту, шофер помог выгрузить рюкзак и даже надеть его на спину. Ему непременно хотелось пожать мне на прощание руку. Да, в Индии надо быть русским, чтобы почувствовать к себе любовь и уважение. В аэропорту, несмотря на поздний час, собралась куча народу. Кто-то летел в Бомбей, кто-то в Сингапур, а кто-то в Москву. Вход в зал ожидания платный, поэтому многие спят прямо у входа на чемоданах. Внутри зала прохладно. Кондиционеры работают на полную мощность. Здесь же я впервые встретил «соотечественников». Двое пожилых мужчин вошли вслед за мной в туалет. Один другому бросил по-русски: «Ты же русский человек, Ваня! Как можно поддерживать какого-то еврея?» Ваня промычал в ответ что-то нечленораздельное. Мне стало ужасно стыдно за вновь приобретенную Родину, и до самого отлета я вновь стал «европейцем». Я покидал Индию. Завтра утром я должен был прилететь в Москву, вечером приехать на поезде в Минск. Меня ожидал чистый город, девушки в мини-юбках и таксисты, которым было абсолютно по барабану, кто я и сколько у меня родственников в семье. Я не чувствовал жалости из-за расставания с этой страной. Мне хотелось домой, копченой свининки с прорезью и чесночком и бокальчик «Лидского пива». Ни в самолете, ни в поезде меня не мучила ностальгия и желание вернуться обратно. Произошло что-то другое. Индия вдруг вошла в меня и превратилась в составляющую моего организма. Этакий пятый элемент. Жил без него и не тужил, а, как он появился, стало вдруг еще лучше. По дороге домой я уже планировал в голове другое путешествие. Куда ж податься? Может быть, в Таиланд? Там, как и в Индии, сажают рис. В Тибет, поближе к Гималаям? Или в Иран, чтобы посмотреть, что там наваяли коллеги великого Устада Исахана? А еще лучше на Мадагаскар! Он и по климату, и по менталитету близок к Индии. Индия, Индия, Индия… Никуда теперь не денешься от этой страны… Значит, Мадагаскар. Жаль, что я не говорю по-французски и не смогу увидеть там чудесных мечетей и индуистских храмов. Они останутся в Индии… Индии, Индии, Индии…
| |||
